Василий Панфилов - Улан [СИ]
Денщик смущённо потупился — он уже не раз дристал из-за своей любви вкусно пожрать. Немецкие же колбасы… Брендом это станет потом, а сейчас немалая их часть делается из несвежего мяса, которое нельзя пустить на нормальные блюда.
Деревушка… Вообще-то, она считалась городом, но сотня домов… Несерьёзно, в общем. Так вот — деревушка была достаточно грязной и запущенной — никакого знаменитого немецкого “орднунга” и вымытых с мылом улиц не наблюдалось[39]. Ну, этому спортсмен давно уже не удивлялся — то ли мир совсем уж параллельный, то ли книги много врали.
Грязненько, пованивает дерьмецом… Прохожие вежливо раскланиваются — узнали форму. Уланы, верные своим принципам, “охальничать” не стали (хотя помародёрствовали, да) и многие дамы посимпатичней поспешили обзавестись защитниками. Как бы это…
В общем, солдаты могли задирать юбки без согласия их обладательниц. Не русские — тут их командование поставило жёстко, да и сами солдаты могли себе позволить такое разве что после штурма. Ну не принято такое в патриархальнейшей стране, не принято.
Зато всевозможные союзники… Немецкие государства гребли в солдаты всех, до кого могли дотянуться[40] — включая иностранных подданных (без их согласия), бродяг, разбойников… Ну и контингент был соответствующим. Так что — знаменитая “палочная дисциплина” немцев родилась не на пустом месте — вынужденно. С таким сбродом иначе никак. Другое дело — что их никто не заставлял тащить этот самый сброд в армейские ряды…
Оставив Тимоню у трактира и “зарядив” его небольшим количеством наличности, парень отправился дальше. У одного из небольших домишек спешился и постучал.
— Милый! — Грета вылетела и повисла у него на шее — демонстративно, чтобы соседи знали — у неё есть защитник. По нынешним временам это куда важней девичьей чести, которую сложновато сберечь, если по стране не первый год проходят войска разных государств.
Слегка пообжимавшись с млеющей девицей, он завёл мерина в сарайчик и расседлал.
— Вот, по случаю досталось, — протянул сержант девушке солидный такой мешок с провизией. Та нырнула в него, даже не пытаясь отнекиваться.
— Ой, горох, сало, окорок, даже мука! Спасибо, милый, ты знаешь, как ухаживать за девушкой!
Довольно ухмыльнувшись, парень посмотрел на раскрасневшуюся любовницу и сходу задрал её юбки. Та не сопротивлялась, лишь хихикала возбуждённо да шептала “грязные” словечки.
Грета явно запала на него. Не так, чтобы побежать за милым на край света, но явно больше, чем полагалось при таких отношениях. И это при том, что по местным меркам спортсмен был заядлым извращенцем — мыться заставлял! Но зато потом… Ну не приучены были женщины в этом времени к тому, что мужчина хочет доставить удовольствие не только себе, но и партнёрше! Получила удовольствие от близости? Да это тебе повезло, милочка — и вряд ли ещё раз так повезёт в ближайшее время… Так что даже самые незатейливые “приёмы” приводили их в восторг.
Выйдя от любовницы спустя три часа, попаданец с самодовольным (крики слышала вся улица) видом распрощался с ней и поехал в трактир за Тимоней. Как и ожидалось, был он изрядно подшофе и успел уже ввязаться в конфликт с компанией проезжих австрийцев.
— Какая-то проблема, господа? — прохладным тоном спросил Игорь пехотинцев на немецком. Те быстро сдулись:
— Никаких проблем, господин улан, просто ваш сослуживец ведёт себя излишне… резво.
Критически оглядев Тимоню, сержант вынужденно признал:
— Да, это он может.
— Боярин, — обиделся денщик, достаточно неплохо выучивший язык, — а подраться? Нешто без драки уедем?
— Смиррна! Давай-ка залезай на лошадь, да в расположение.
В лагере его уже ждали.
— Сержант, — церемонно кланяется барон фон Гуттен, а за ним и остальные офицеры, — вы не слишком… утомились?
— К сожалению, нет, — с чуточку наигранной печалью ответил тот. Чуточку — потому что свои сексуальные возможности его несколько нервировали. С одной стороны — неплохо иметь… “прибор” размером сильно выше среднего, да с железным “стояком”. А с другой… Тут презервативов нет, а вот сифилис — есть… Так что проблема с любовницами стояла серьёзно.
Правда, в последние пару месяцев проклёвывается… что-то. Экстрасенсорика или ещё что — ну не интересовался спортсмен подобной ересью! И как теперь выяснилось — зря. Не так давно он начал видеть ауры — не постоянно, а так — временами. Постепенно удаётся приводить это в норму — чтоб по желанию, а не само включалось. Так что оставалась надежда, что научиться различать ходячее “биологическое оружие” и вообще…
Пока думал, привычно переодевался, снимая мундир и переобуваясь — в кавалерийских сапогах не слишком-то удобно рубиться пешим. Кираса, шлем, поручи, поножи — всё своё, трофейное.
Остальные же члены фехтовального кружка уже были переодеты.
— Итак, господа, — тоном лектора начал спортсмен, — я не случайно попросил вас одеть доспехи. Представителей тяжёлой кавалерии среди нас нет, но сталкиваться, возможно, придётся. Так вот, чтобы понимать, как проще противостоять в таком бою, нужно поставить себя на его место. Тогда вы будете понимать как достоинства, так и недостатки доспехов и соответственно — будете понимать возможности своего противника и его реакцию в каких-то случаях.
Зашелестели сабли, вытаскиваемые из ножен.
— Отставить! Господа. ну что вы как маленькие, — укоризненно сказал сержант, — вы сперва попробуйте походить в этом, поприседать, понаклоняться…
— Гм. И в самом деле — совсем другие ощущения, — весело сообщает барон, — Вроде не слишком тяжело, а многих вещей сделать в принципе не смогу.
— В точку, барон! — довольно воскликнул парень, — Именно, что некоторые вещи человеку в доспехах невозможны в принципе. Сейчас, даже не вытаскивая клинков, вы узнаете массу слабых мест таких воинов.
Ситуация была привычной — Игорь в русском лагере был одним из признанных мастеров клинка — и лучшим бойцов. Точнее — по технике он был одним из лучших, а благодаря силе/скорости/выносливости… В общем, противников более-менее равных парень пока не встречал.
Ну и поскольку дворянство воспринимало его как “своего”, по каким-то соображениям живущего инкогнито, то и относились соответственно. В частности — вынудили взять на себя роль фехтмейстера[41].
Сперва уланы косились, а потом привыкли. Ну и отношение к Игорю стало… В общем, теперь в его знатном происхождении были уверены не только уланы, но и буквально все представители русского лагеря и многие союзники. “Выдавали” его многочисленные мелочи и откровенно говоря — парень уже устал многозначительно отмалчиваться.
Придумать себя имя и биографию… Не смешно — местные дворяне знали свою родню до седьмого колена, плюс семейные предания, плюс… Да до хрена таких “плюсов”, так что чтобы выдать себя за кого-то, нужно было неплохо разбираться в местной “кухне”, а с этим дела обстояли не то чтобы совсем печально… Скажем так — лет через десять может что-то получиться.
Глава третья
Войско гуляло — каждый человек в меру сил и возможностей. Отдых закончился и пополнение прибыло, так что было ясно — впереди походы и битвы. Однако конкретики всё не было — опять австрийцы, чтоб им… Вообще, репутация у у них была не блестящей — этакие “кидалы”, пытающиеся надуть ближнего даже в ущерб себе. Но что поделать — иногда приходится вступать и не в такие союзы…
Игорь скучал — пить он не любил (хотя и умел), в кости и карты не играл. Точнее говоря — играть-то он умел, но не считал нужным. С солдатами… Бессмысленно — прежде требовалось их научить. С офицерами или просто дворянами… Тут его останавливал собственный сомнительный статус.
Ну вот как прикажете действовать, если возникнет щекотливая ситуация? Дуэлировать или сразу бить морду? Можно, но вот несмотря на то, что окружающие считали попаданца дворянином, дворянской грамоты у него не было. Так что формально он мог получить плетью или палками по спине. Как-то не тянет проверять… А ведь карты — дело такое, что даже спокойные люди становятся нервными и могут взвиться на ровном месте. Военные же в большинстве своём выдержанным характером не отличались.
Так что… оставались тренировки, прогулки по лагерю и редкие вылазки в соседний городишко к любовницам. Редкие — потому что командование перед походом начало завинчивать гайки и даже уланскому сержанту требовался достаточно весомый повод, чтобы выехать из лагеря. От скуки и перевозбуждения — возраст-то молодой, спортсмен стал раздражительным и держался с некоторым трудом. “Помогали” ему в этом и пьянствующие сослуживцы, старательно изобретавшие всё новые и новые способы досадить своему сержанту.
